Обратная сторона инбридинга

"Одно время инбридинг был полезным инструментом в формировании современных пород. Так как они теперь достигли высокой степени однородности, он потерял свою важность и стал губительной привычкой."
--Hellmuth Wachtel, PhD

Инбридинг был правилом для разведения собак на протяжении двух столетий. До того заводчики вязали «подобное с подобным». Записи вязок могли храниться, а могли и нет, в зависимости от грамотности, социального положения или интересов заводчика. Родословные не представляли интереса, если о них вообще думали. Регистрации, какими мы знаем их сегодня, не существовали. Новые особи могли быть представлены в породное поголовье в любой момент, до тех пор, пока они показывали характеристики, которые хотел увековечить заводчик. Даже внеплановая вязка с собакой, которая бы никогда не была намеренно выбрана, могла быть проигнорирована, пока кто-то из потомков не оказался бы полезен.

В девятнадцатом веке ведущие европейские заводчики различных отечественных животных, включая собак, заинтересовались в поддержании «чистоты» своих кровных линий. Они ничего не знали о генетике, и наука должна была все же зародиться. Их теории разведения были отражением общественных отношений того времени. Также надо помнить, что это были в большинстве своем богатые люди, чьи человеческие родословные учитывались больше, чем у «простых» людей.

Так как родословные стали более важны, важным стало и регулярное появление значимых кличек в этих родословных. В конечном счете были созданы организации для ведения официальных записей. В какой-то момент фактически все собачьи организации стали закрытыми. Большинство из них стали закрытыми прежде, чем у заводчиков появились хотя бы элементарные знания о генетике.

Во-первых, инбридинг доказал свою выгодность. Заводчики узнали, что скрещивая родственных особей желаемого типа, они получат качество и однородность потомства. Когда люди начали изучать основы генетики в начале этого века, они намеренно стремились закрепить желаемые признаки, особенно в производстве домашнего скота, скрещивая близких родственников. Эта практика продолжается и по сей день. Родитель «проверяется на потомство» скрещиванием с группой его дочерей. Если потомство оправдает ожидания, его оставляют для племенной работы. Если нет, все они уходят на рынок. Такой тщательный отбор служит своим целям у домашнего скота, но он не практичен и не приемлем у животных-компаньонов, таких как собаки.

Природа идет на большие расстояния, чтобы препятствовать инбридингу. Родственные животные редко спариваются, что предотвращает частое совмещение генов болезней и недостатков. У диких животных огромное разнообразие поведения, что устраняет или серьезно ограничивает инбридинг. У волков, которые наиболее родственны собакам, спаривается только пара вожаков. Щенки остаются в стае первый год. Потом они должны занять место, зачастую низкого уровня, во взрослой иерархии. Если годовалый волк не может это принять или он становится главным ударом слишком негативного взаимодействия общества, его изгоняют из стаи. Изгнанникам может понадобиться пройти много милей перед тем, как они смогут найти свободную территорию и спариться, если им вообще удастся ее найти. Те, кто не отделяется, не будут размножаться, пока они когда-нибудь не получат статус вожака, так что спаривание родственников маловероятно.

Иногда обстоятельства не дают животным выбора, кроме как спариваться с родственниками. Если такие условия существуют продолжительное время, они создают «генетическое бутылочное горло». Волки острова Рояль на озере Мичиган происходят от очень маленького количества животных, которые десятилетия назад перешли туда с материка во время тяжелой зимы, когда озеро замерзло. Их нынешние потомки доказали повышенную в отличие от обычной уязвимость к болезням и паразитам. Когда собачий парвовирус достиг острова Рояль, популяция волков переносила его так плохо, что некоторые наблюдатели в то время боялись, что волки полностью вымрут.

В последние годы чистокровные собаки испытывали увеличение проблем с наследственными болезнями и дефектами. Причины тому сложные, они включают в себя генетический груз, присутствие летальных эквивалентов у всех особей, генетические бутылочные горла, закрытые генофонды, отрыв генофонда, утечку генов, но все эти причины связаны с инбридингом.

Благодаря закрытым регистратурам, породы образуют эксклюзивные генофонды. Все генофонды, независимо от того, насколько они велики или разнообразны, будут иметь генетический груз – разницу между наиболее подходящим генотипом и средней пригодностью популяции. «Пригодность» - это общее здоровье особи, ее сила и способности. Она может относиться к признакам, к которым стремится заводчик, а может и нет. (Например, у английского бульдога «идеальная» физическая форма, которая фактически устраняет возможность для сук самостоятельно произвести детеныша). Чем больше генетический груз, тем больше вероятность для членов породы переживать генетические трудности. В закрытом генофонде ситуация может оставаться стабильной или ухудшаться. Она не может становиться лучше.

Каждая особь в породе также несет свой собственный груз – четыре или пять генов потенциально фатальных болезней или дефектов. Их называют «летальными эквивалентами». В большинстве случаев они не затрагивают того, кто несет их, потому что единственный аллель, или форма гена, будет не способен создать проблему. Но когда спариваются родственники, шансы совпадения этих аллелей увеличиваются, и увеличивается частота болезни.

Каждая популяция должна бороться с генетическим грузом и летальными эквивалентами, но если для популяции предотвращать генетический обмен с другими подобными популяциями, генетическое разнообразие внутри популяции начинает ослабевать. Некоторые из них могут быть выше чьего-либо контроля. Функции породы могут стать вышедшими из употребления в результате всего нескольких выживших членов. Так было в случае и португальской водной собакой. Все современные ПВС происходят от горсточки собак. Социальные, политические сложности или сложности окружающей среды тоже могут мешать разведению, приводя популяции к краху. Многие породы пережили генетическое бутылочное горло во время Второй Мировой Войны. Когда большая часть мира была на войне, разведение собак не было приоритетом, и популяции на территориях военных действий зачастую были уничтожены или серьезно ослаблены. В такой ситуации заводчикам приходится работать с тем, что остается. Это непаханое поле для действительно редких пород, особенно при том, что преобладающая точка зрения, что породы должны оставаться «чистыми», предотвращает добавление свежего генетического материала из похожих, менее затронутых этой проблемой популяций.

Породные генофонды могут разбиваться на большое количество секторов, когда их необоснованно дробят по линиям размеров, окрасов или типов шерсти, когда собак одного окраса или разновидности запрещают вязать с собакой другого. Не важно, насколько разнообразной могла быть порода до введения таких отличий, впоследствии у заводчиков становится меньше свободы выбора при подборе пары, и конечным результатом будет повышенный инбридинг, потому что больше некуда идти. Яркий пример тому – бельгийская овчарка в США. За пределами Соединенных Штатов эта порода насчитывает четыре разновидности, каждая из которых может появится в одном помете. Американский Кеннел Клуб перечисляет три разновидности как совершенно разные породы. Четвертая им даже не признана. В США их нельзя вязать друг с другом, хотя во всем остальном мире это делать можно.

Перемены в социальных условиях тоже могут разделять генофонды. Австралийская овчарка первоначально была рабочей собакой ранчо и фермы. Сегодня аусси намного больше, чем «работы» на фермах и ранчо; поэтому большинство из них собаки компаньоны. За последние тридцать лет порода четко разделилась по рабочему и выставочному направлениям, с третьей, меньшей категорией «разносторонних» собак, чьи заводчики работают с целью получения многоцелевых собак. Есть еще популяция «мини» аусси, размер которых ниже породной нормы. Их часто регистрируют, как австралийских овчарок, наряду с регистрацией для мини-аусси. Между этими различными подгруппами происходит очень мало вязок, хотя все они нисходят назад к более или менее перекрывающим друг друга группам собак основателей.

Один из результатов разделения генофонда это потеря аллелей, которые могут существовать в породе, но которых не было у основателей данной разновидности. Генетическая утечка может причинить дальнейшие потери. Гены, которые специально не выбираются для «утечки» их генофонда. Многие из них отвечают за такие неуловимые вещи, что никогда не попадут во внимание заводчика. У собаки несколько сотен тысяч генов, и только сравнительно немногие из них отвечают за вещи, которые мы без труда можем увидеть или измерить. Многие из этих генов дают незначительное разнообразие формы или физических функций. Совокупные потери таких генов из-за генетической утечки могут снизить всеобщее здоровье и пригодность, не показывая последовательных или опознавательных знаков; собака может казаться плохим охранником, необычно подверженной незначительным заболеваниям, или испытывать недостаток выносливости. Даже «типичное» породное поведение, такое как способность к пастьбе, может снизиться этим путем, если заводчики не используют поведение как часть своих критериев селекции.

Использование популярных кобелей, особенно несколько поколений, может ускорить потерю аллелей. У собаки может быть максимум два аллеля любого взятого гена. Чрезмерное использование одной собаки сместит генофонд в сторону аллелей, которые оказались у этой собаки. Очевидно, что такая собака будет использоваться благодаря своим желательным чертам. Гены этих черт станут более распространенными, а также и черты летальных эквивалентов и менее уловимых болезней. И если вредоносный ген «связан» (находится близко на хромосоме) с желательным геном, который несет кобель, порода может внезапно стать изрешеченной проблемой, которую дает плохой ген. От нее будет не просто избавиться, пока заводчики не пожелают отказаться также и от связанной желательной черты.

Сторонники инбридинга часто обращают внимание, что у метисов больше генетических проблем, чем у чистокровных собак. Хотя правда, что у метисов, как у класса, существует больше отдельных видов заболеваний и дефектов, чем у любой взятой породы, надо помнить, что каждая порода демонстрирует только часть генофонда собак, тогда как метисы охватывают его полностью. Если дефекты метисов сравнить с дефектами, обнаруженными среди всех пород, разница исчезнет. Так как метисы обычно получаются в результате спонтанных, не запланированных вязок, встречаемость дефектов низкая во всей популяции. У чистокровных пород многие из тех же самых дефектов являются распространенными. Например, прогрессирующая атрофия сетчатки и аномалия глаз колли редки у метисов. У колли они обе встречаются часто.

Становится все более и более очевидно, что краткосрочные цели инбридинга перевешиваются их долгосрочными ценами. Современным заводчикам следует пересмотреть свои стратегии. Ассортативное спаривание – спаривание схожих по фенотипу, но не родственных, или мало-родственных особей – позволит заводчикам достичь своих целей разведения и одновременно снизить потерю аллелей в общей популяции. Для этого крайне важно, чтобы у каждого заводчика были глубокие знания по родословным породы. Обычная трех или пяти-коленная родословная может показать только немногих или совсем никаких общих предков. Но что происходит, когда родословная расширяется еще на несколько поколений? Если у двух собак нет общих предков в четырех коленах, но много есть в 5-м, 6-м и т.д., то их вязка будет инбридингом.

Все представители одной породы, конечно, в какой-то степени родственны друг другу, хотя насколько – разнится от породы к породе. Где-то позади в истории каждой породы была группа основателей, от которых произошли все живущие сегодня собаки. У португальских водных собак их было очень мало, у австралийских овчарок немало, хотя не каждая аусси возвращается к ним ко всем. Важно знать, кто были основатели, в частности, если порода редкая, были ли они разделены на множества или пережили ли значительное бутылочное горло в какой-то момент истории. Большое число основателей допускает большее разнообразие (если эти основатели не были сами родственны друг другу), но если некоторые из них представлены очень сильно в сравнении с другими благодаря инбридингу их потомков, разнообразие подвергается риску. Заводчикам следует стараться, когда есть такая возможность, чтобы пренебрегаемые основатели были представлены больше.

Вычисление коэффициентов инбридинга укажет, насколько инбредна собака или предполагаемая вязка. Знание этих чисел позволяет заводчику делать выбор, который снизит инбридинг. В хороших книжках о разведении животных есть раздел, в котором объясняется, как это происходит, но расчет их от руки становится очень тягостным делом, если работать с полной родословной. На рынке есть программы по родословным, которые делают эти вычисления.

Возможно, самый главный вопрос состоит в том, чтобы сделать здоровье главным приоритетом. Важность проверок на генетические болезни и отказ от вязок пораженных особей очевиден даже для тех, кто поощряет инбридинг. Как только становятся доступны тесты, способные выявить носителей генетических проблем, ими надо пользоваться. Однако, статус носителя не должен автоматически исключать вязки с другими здоровыми особями. Стоит заботиться о том, чтобы не вязать их с другими носителями, и тем, кто покупает щенков от родителя-носителя, стоит посоветовать проверить щенка, если они хотят вязать его. Но исключить доказанных носителей как племенной материал, значит выбросить множество их хороших генов ради избежания одного плохого.

Заводчики австралийских овчарок так поступают с Аномалией Пелгер-Хьюет (РНА). РНА является летальной для потомков, унаследовавших две копии гена, что выливается в меньшую численность пометов и смерть новорожденных. Носители редко переживают какие-либо последствия. Знающие заводчики используют для проверки анализ крови, и носителей вяжут с не носителями.

Менее характерные аспекты здоровья тоже должны быть учтены. Собака, которая является «задохликом» или многократно слегает от той или иной незначительной болезни, не должна быть перспективной для разведения. Такие собаки скорее всего несут избыток генов, которые по одному оказывают небольшой негативный эффект на здоровье, но вместе дают не процветающую особь.

Распространенный результат инбридинга это «инбридинговая депрессия», типизированная маленькими пометами или сложностями размножения или выращивания потомства. Суки из семей, в которых последовательно рождаются маленькие пометы, могут переживать инбридинговую депрессию. Животные, которые могут быть повязаны или могут вырастить свое потомство исключительно с помощью человека, плохие кандидаты для разведения. Это не говорит о том, что люди не должны соответствующим образом содержать и заботиться о своих животных, но если кобель безразличен к течным сукам, или если суку необходимо физически сдерживать, чтобы она не дралась или не сбежала, чтобы не спариваться, или если она не может забеременеть без ветеринарного вмешательства, или склонна к намеренному убийству или причинению вреда своим щенкам, или игнорирует их, это признаки инбридинговой депрессии, и это животное не следует вязать. Заводчикам не нужно идти на крайние меры, вплоть до хирургических, чтобы контролировать окружающую среду новорожденных, и им не надо проявлять героизм, чтобы слабеющие пометы не погибали. (Для тех, кто находит это слишком бессердечным: спасите их, если желаете, но не вяжите их).

Инбридинг дал нам многие породы собак, которым мы радуемся сегодня, но это прошлое. Если чистокровные породы останутся жизнеспособными в следующем веке, заводчикам надо пересмотреть свою стратегию и работать для достижения своих целей с большим вниманием к здоровью в целом и согласованными попытками понизить уровень инбридинга своих собак.