Самая большая проблема

В течение полутора лет после приобретения моего первого австралийца для выставок и разведения, я взбесилась от реальности генетических болезней собак. Я не могу забыть, как стояла в кабинете ветеринара, уставившись на первый комплект рентгеновских снимков, которые я видела, так как он объяснял мне, что у Patte была дисплазия. Он указал на признаки, которые доказывали проблему, и потом спросил, хочу ли я до сих пор отправить их в OFA. У Patte в год был предварительно поставлен диагноз «хорошо». Я послала их в надежде, что ветеринар ошибался. Но он был прав.

Я приобрела Patte, когда ее первые хозяева вернули ее заводчице, потому что отец семьи потерял работу. Заводчица думала, что у 8-месячного щенка был потенциал, и, зная, что я хотела аусси для выставок, отдала ее мне на условии, что она получит помет прежде, чем я оформлю документы.

Она нашла кобеля для вязки и сделала предварительный рентген в OFA. Я помогла ей с транспортом к кобелю, который жил далеко, и заботилась о Patte и ее помете, и заводчица разрешила мне оставить себе одного из щенков, расширяя мой будущий питомник до двух сук брид класса. В ожидании помета, который будет весь мой, я зарезервировала для Patte перспективного кобеля. Потом ударил молот OFA.

Я позвонила заводчице, которая также была моей наставницей. Она очень расстроилась, что Patte не прошла тест OFA и согласилась, что ее дальнейшее использование в разведении не обсуждалось. Когда я выразила свое горе, что придется звонить хозяйке кобеля и объяснить почему я не могу привезти Patte на вязку, тон заводчицы изменился.

«Ты не должна никому рассказывать об этом. Это похоронит твою репутацию, и никто не станет иметь с тобой дела… И мою похоронит тоже». Она продолжала рассказывать мне, что это могло также похоронить помет Patte, отца этого помета и даже собаку, которую я у нее зарезервировала. Она ясно дала понять, что никто никогда не должен узнать что произошло с Patte. Я так мало знала, и я думала, что она знает так много. Я доверилась ее руководству, но ее совет оставил меня в оцепенении.

Я позвонила хозяйке кобеля и, неуклюже извиняясь, отменила вязку. Я не помню, что я говорила, но я знаю, что это была ложь. Я могу сказать, что хозяйка кобеля знала, что я не была с ним откровенна. Я чувствовала себя испачканной грязью.

Это случилось со мной много лет назад, но генетическая болезнь продолжает внушать ряду людей отрицательное поведение, обертывая этот вопрос в тайну и отрицание.

Сегодня я защитник здоровья породы и непрофессиональный адвокат по генетическим вопросам. Я часто оказываюсь посреди таких ситуаций, как описанная выше. Запугивание, чтобы заставить молчать, страх оглашения, неспособность принять факты, не говоря уже об отъявленной лжи, вот по моему мнению самая большая проблема, с которой сталкиваются заводчики при попытке контроля генетической болезни у чистокровных собак.

Есть много областей, в которых у науки есть слишком мало ответов. Ценой обследования может стать запрет. Некоторые болезни возникают у собаки так поздно, что у нее уже есть дети и может внуки. Все это блекнет перед нашим слишком частым отказом быть честными с самими собой и друг с другом.

Те из нас, кто считает себя по-настоящему посвятившими себя сохранению чистокровных собак, должны проделать беспристрастный анализ поведения людей касательно генетических болезней собак и ясно представить себе его последствия не только для наших собак, но и для нас самих.

Вы все их знаете. Тех, кто ставит победу выше любых других целей. «Это не важно, пока собака побеждает», вот их мантра. Их собаки должны побеждать, как должны и потомки их собак, и будь прокляты те, кто встанет на их пути, так как они преследуют цель большей породной и «личной» славы.

Целый ряд неисправимостей – эгоистичный характер вне компетенции и цели этой статьи, но он определенно затрагивает контроль над генетическими болезнями. Если генетическая проблема не очевидна, они ее проигнорируют. Если ее можно поправить, они это сделают. Если нельзя, они применят вариант «стреляй, сматывайся и молчи» или возместят свои потери, отправив собаку подальше, желательно за океан, и не за один. Если кто-то еще узнает об их проблеме, Неисправимые будут применять любые средства, имеющиеся в их распоряжении, чтобы заставить этого человека замолчать – от завуалированных угроз и распространения слухов до явного запугивания и угрозы судебного иска.

Этих людей невозможно изменить. Они такие, какие есть, и вряд ли какие-либо действия людей или Бога изменят их направление. Однако, остальные из нас могут изменить свое поведение по отношению к ним.

Наиболее эффективная манера поведения с угрожающими людьми, это не позволять им запугать себя. Это сложно иметь ввиду, когда Неисправимая угрожает вам смертью, разорением или судом. Особенно если у Неисправимой Большое Имя, а вы никто (и об этом статусе Неисправимая будет вам часто напоминать). Она будет привлекать своих палачей, чтобы те не давали вам покоя и требовали своего. Очень неприятно выносить подобные угрозы, но сделайте глубокий вдох, обнимите свою собаку и вспомните, что люди, действующие таким образом, никогда не были вашими лучшими друзьями. Если Неисправимая расстроится, это ее проблема, не ваша.

В очень редких случаях Неисправимая действительно сделает вам что-нибудь помимо попыток унизить вас, хотя если вы ошиблись и вписались в контрактные соглашения с таким человеком, вам стоило бы получить совет юриста, что вы можете сделать в этой ситуации, а что нет. Капля адвоката заранее стоит 175 фунтов адвоката в суде. Вы можете обнаружить, что правовые угрозы Неисправимой необоснованны.

Что меня всегда удивляло в Неисправимых, это то, сколько людей обсуждают между собой какие они безпринципные и жестокие, и те же самые люди будут иметь с ними дело без зазрения совести. Если у человека сомнительная репутация и он бывает нечестен, зачем с ним связываться? Если он поступил плохо с другим, почему вы думаете, что он не поступит так с вами?

«Ах, но их собаки побеждают!»

Если это ваш ответ, могу ли я скромно предложить вам по-новому оценить ваши приоритеты. Сделайте это, хорошо представив себе ребенка, которому только что сказали, что его любимую собаку пришлось усыпить, потому что ее уничтожила наследственная болезнь.

Синдром Страуса

Мы приучили себя бояться генетических болезней у наших собак. Вместо того, чтобы подходить к ним, просто как к очередному препятствию, с которым должен встретиться заводчик на пути производства качественных собак, мы реагируем на них так, будто мы подцепили болезнь, неприемлемую в обществе. «Люби меня, люби мою собаку» перерастает в «болезнь моей собаки, моя болезнь».

Первая нормальная реакцию любого, кто сталкивается с плохой ситуацией, это отрицание: «Этого не может произойти со мной!» Но вскоре эта фраза дает дорогу эмоциям, которые лучше подходят для решения проблемы. К сожалению, некоторые люди застревают на стадии отрицания. Я уже давно отношусь к этому, как к «Синдрому Страуса».

Страус найдет массу причин и оправданий, чтобы не делать проверочные тесты. Он свято пообещает сделать их, но потом не выполнит обещания. Он не будет прилагать никаких усилий для пополнения данных, что у собаки его разведения что-то произошло. Но блаженное неведение вовсе не блаженство для тех, у кого собаки от Страуса с наследственной болезнью в их линиях.

Пример того, как Синдром Страуса стал злокачественным, можно найти в моей собственной породе, у австралийских овчарок. Эпилепсия является растущей проблемой. Болезнь сложно диагностировать, и много других вещей, помимо эпилепсии, могут вызвать припадки. К несчастью, это дает заядлому Страусу большой простор для маневрирования. Есть много Страусов, которые имеют или произвели аусси с эпилепсией, но теста сделано не было, они не сотрудничают с проводящимися научно-исследовательскими проектами, а «на самом деле» случилось то, что собака ушибла голову, отравилась муравьиным ядом или у нее был тепловой удар и тому подобное. Видимо, эти собаки ударяются головами, едят яд или перегреваются каждые три или четыре недели.

Человека, застрявшего в стадии отказа, может быть сложно вытащить оттуда. Если кто-то из ваших знакомых проявляет признаки Страуса, попытайтесь обсудить это с ним. Избегайте публичного обсуждения слабого места Страуса, не вступайте в конфронтацию и не осуждайте при попытках вступить в переговоры, так как это скорее всего подтолкнет Страуса зарыть свою голову подальше в песок.

Всегда будьте бдительны к склонностям Страуса в себе. Если ситуация со здоровьем возникнет у одной из ваших собак, постарайтесь отложить в сторону эмоциональную реакцию, обдумайте факты и проконсультируйтесь с ветеринарами и с другими людьми, которые могут помочь понять фактическую ситуацию. Если вы заметите за собой слова «я не могу с этим справиться» или «это не может быть правдой», вы можете быть на пути к статусу Страуса.

Страх перед генетической болезнью может стимулировать поведение групп людей. Если кто-то делает нечто, что указывает на возможную генетическую проблему в линии или семье собак, владельцы и заводчики этих собак могут занять «круговую оборону», чтобы отразить предполагаемую атаку. Объединенный фронт может быть очень эффективной обороной.

Иногда обороняющиеся будут лагерем последователей большого имени, перед которым они заискивают, но чаще это люди, которым угрожают непрошенные и неприятные новости. Последнее – это пример группы Синдрома Страуса, расстрелять приносящего новости куда приятнее, чем взглянуть фактам в лицо. Более пагубные примеры поведения «круговой обороны» включают такие вещи, как утаивание результатов опросов о здоровье и подавление или полную отмену информативных статей в клубных публикациях.

Время от времени некоторые храбрецы будут делать откровенные публичные заявления о наследственной болезни у конкретных собак. Часто это делается путем размещения объявления с перечислением кличек и, возможно, родословных больных собак, или размещения их на породных форумах или вебсайте. Это зачастую выливается в злобные личные и публичные нападки, создавая кампанию нападок в колоннах писем и чатах.

Я несколько раз наблюдала, как такой сценарий разворачивался в моей породе и слышала, что такое происходит в других. Негативная реакция от людей, которые имеют родственников больной собаки, не удивительна, но даже те, у кого нет личной заинтересованности в этом вопросе, иногда чувствуют необходимость присоединиться к атаке. Публично исповедовавшийся будет обвинен во лжи или заблуждении, даже если у него имеется полный комплект ветеринарных документов, подтверждающих болезнь. Иногда протест поражает ум, как в письме в породный журнал, подвергающем резкой критике исповедавшуюся за то, что она поместила доказанного носителя болезни в приют для животных!

Кампания нападок больше всего отбивает охоту говорить у людей, склонных к правдивости. Тяжело выстоять под ударом публичной и враждебной атаки. Не каждый обладает для этого эмоциональной и моральной силой. Исповедующийся может чувствовать себя очень одиноко и быть очень, очень уязвимым. Однако, может помочь обратная сторона техники «круговой обороны».

В большинстве случаев, если у вашей собаки разовьется наследственная болезнь, вы будете не единственным человеком, с которым это произошло. Когда-то, Аномалия Глаз Колли была горячей темой среди сообщества австралийских овчарок. Группа заводчиков с больными собаками вместе открылись публике, взяв рекламное место в Aussie Times и перечислив свои имена и имена своих больных собак. Несколько месяцев спустя они поместили дополнительное сообщение после того, как они ввели программу экспериментальных спариваний для определения незатронутых родственников. Комментарии читателей были положительными, хотя молчание в некоторых кругах было оглушительным для тех, кто в курсе. Используя политику объединения, они избежали кампании нападок, с которой встречались прежние люди, признавшиеся в СЕА.

Использованные собаки честного Сэма

Было время, когда о болезнях, предающиеся половым путем, не следовало говорить в приличном обществе. Иногда кажется, что генетические болезни собак все еще там. Люди могут говорить очень долго о длине шерсти, осуждать чисто эстетические «недостатки», и в то же время отказываются обсуждать другие генетические ситуации, которые оказывают явное воздействие на здоровье и состояние собаки.

Не один человек, обратившийся ко мне за предоставлением данных, плакался на невозможность получения какой-либо полезной информации о наследственных болезнях от тех людей, у кого он хочет купить собаку или чьего племенного кобеля он рассматривает. Так как не существует такой вещи, как 100% генетически чистая линия, эти потенциальные покупатели оправданно разочаровались.

Представьте процедуру покупки машины. Вам нравится, как она выглядит, и вы много читали о преимуществах ее производительности. Может быть, вы даже проехали на ней кружок, и вас впечатлила ее управляемость. Но когда вы спрашиваете продавца о ее прошлом, то он ничего не знает, но клянется, что она никогда не требовала много ухода или замены масла. Вы решаете провести небольшое частное расследование перед тем, как купить ее, но отзывов потребителей об этой машине не существует. Вы не можете найти ни одной другой модели от этого производителя. По сути, вы не можете найти ничего, кроме блестящих рекламных отзывов о прошлом производителя, обычно сфабрикованных персоналом отдела маркетинга.

Имея дело с собаками, вы можете получить такой же опыт. Новичку, у которого нет связей или компетенции, очень трудно с этим, и даже опытные люди могут запутаться в море отсутствия информации. Хотя действия других в этом отношении находятся выше вашего контроля, как вы себя поведете, будь вы «продавцом машин»?

В течение двух лет моего опыта с дисплазией бедра Patte я приняла решение, что не буду лгать. Обсуждая своих собак с другими, и в разговоре о деле, и в случайном разговоре, я поднимала проблему Patte. И, конечно, я благодарна заводчикам, которые были со мной откровенны относительно слабых и сильных сторон у их собак.

Нам всем нужно набраться мужества и вывести генетическую болезнь вон. Будьте готовы говорить: «Когда я сделала эту вязку, проблема была у двух из шести щенков». Ни один заводчик не может сделать хороший выбор, когда скрыты факты. Если возникают проблемы, вина лежит на том, кто не заботится о том, чтобы проинформировать заводчика о потенциале.

Было бы намного меньше проблем с наследственными болезнями, если бы каждый подходил к ним, как к недостаткам на выставках. Эти вопросы открыто обсуждаются уже очень долго. Информированные заводчики будут знать, что если они будут делать вязки с собаками из такого-то питомника, они могут потерять в силе на арене испытаний или получить прямые колени, которые скрываются за их собственными собаками. Это может быть взвешено против положительных свойств, которые может дать им питомник. Генетическая болезнь должна быть такой же открытой книгой.

Лицо в зеркале

В конечном счете, ответственность за контроль генетических болезней лежит на каждом из нас в отдельности. Я ненавидела себя за ложь о дисплазии бедер Patte. В итоге я осознала, что если я хочу с чистой совестью смотреть себе в глаза, когда я нахожусь перед зеркалом, мне надо перестать лгать об этом.

Встаньте сами прямо перед этим зеркалом и спросите, «Причастен ли я к отрицанию? Сделал ли что-то для нападок на тех, кто высказывался о генетических проблемах? Сделал ли я что-нибудь, чтобы поддержать и посодействовать Неисправимым? Совершил ли я «греховное бездействие», имея дела со своими приятельскими заводчиками?»

Только вы и лицо в зеркале знаете настоящие ответы на эти вопросы. Только вы знаете, является ли это лицо другом или врагом в борьбе с генетическими болезнями собак.